Я НЕ СТАНУ ВАС БОЛЬШЕ ТРЕВОЖИТЬ.



Я не стану Вас больше тревожить.
Вы устали, усталость свою
не желаете письмами множить,
поклоняясь минувшему дню.

Слишком тесен для Вас оказался
этой бурной любви коридор,
в коем с жаром костра разгорался
неоконченный наш разговор.

Я не стану винить Вас, не нужно
на ромашках гадать о былом.
Обоюдная страсть обоюдно
захлебнулась прогорклым вином.

Вы устали, бесчинствует осень
среди летней, июньской жары.
И в глазах моих больше не просинь,
в них печаль моросящей поры.

Кружит голову хмель отношений.
Не могу я так просто забыть
Ваших рук откровенных решений,
Ваших слов о желании жить.

На плаву ли останусь - не знаю,
мой корабль истрепал паруса.
Книгу жизни обратно листаю,
но не верю уже в чудеса.

Я не стану Вас больше тревожить.
Вы устали, усталость свою
не желаете письмами множить
поклоняясь минувшему дню.

ВИТОК


Опять мираж.
опять виток.
А мне бы воздуха глоток.
Не видеть образ.
Не мечтать.
А просто жить
и понимать,
что всё, что было - то прошло.
Ты растворилась. Занесло
твои следы рутиной дня.
И лишь небесная вода
на окнах оставляя след
слезой мне пишет:- Больше нет
её, которая ждала,
есть та, что всполохи огня
в горячем сердце берегла...
Да, берегла...
Но видит Бог
лишь пепел той любви итог.

На бабочку смотрю.
Она
на пламя...
Словно бы должна
отдать ему себя саму.
Зачем?
Мне кажется пойму.
Ещё чуть-чуть
и я...
Увы.
Нет крыльев...
Может это ты
себя сожгла...
И холод.
Да...
Усталость видимо была
в твоём полёте...
Ветерок
колышет тусклый огонёк,
когда-то буйного костра...
Зима.
Опять в душе зима.

А мне бы воздуха глоток.
Вспарить над крышами.
Виток.
Ещё виток.
И свежесть дня
поймав
поверить, что земля
всё так же кружится
и мы
в круженьи этом
сберегли
свой остров счастья...
Но мираж...
И пепел,
пепел входит в раж.

А я на бабочку смотрю.
В чём смысл её любви к огню?

АКВАРЕЛЬ




Да перекрась ты всю себя
в цвета нежнейшей акварели,
я и тогда скажу - не та,
не та ты стала... Отзвенели
колокола. Уснул звонарь
души, стремящейся к полёту.
И Богом брошенный алтарь
взимает с нас за счастье квоту.

Священнодействие любви
не может быть необоюдным.
Не та ты стала. И дожди
по стёклам бьют с каким-то нудным
не то укором... Может быть
я что-то путаю. Наверно.
Но мне уже не разбудить
в твоём сознании вселенной.

Не быть с тобою. Пьяным в хлам
гораздо проще править болью.
Но я тебе себя отдал
не упражняясь этой ролью.
Лишённый почвы пью бальзам
несущих грусть воспоминаний.
Я там, где строили мы храм.
Там, где причина возгораний.

Ты можешь стать самой собой.
А можешь плыть теченьем буден.
Любил ли я? Любил... Любил...
Люблю сейчас и неподсуден
мой пыл. Зачем рубить с плеча
холодным взглядом вызвав стужу?
Была ты очень горяча,
как жаль, что стал тебе не нужен.

Да перекрась ты всю себя
в цвета нежнейшей акварели,
я и тогда скажу - не та,
не та ты стала... Облетели
листвой увядшей наши дни
мелькнувшие прекрасной сказкой...

Но всё же только лишь шепни
и я приду к тебе за лаской.

ЗВЁЗДНЫЙ ДОЖДЬ


Пускай сегодня не цветы,
не розы будут на столе.
Едва дождавшись темноты
луна прольёт свой свет тебе.
Пускай сирени аромат
не тронет душу. Ты грустишь.
А за окошком звёздный сад
в котором память только лишь.

Что видишь ты? О чём мечты
в час этот поздний? Может сны
о том, что было не дают
тебе покоя... Слёзы льют
спустившись низко облака.
И млечный путь, как та река
стремится в даль за звёздный сад
туда, где твой искрился взгляд.

Хрустальный дождь. Луны пятно.
Ты плачешь. Видимо дано
тебе от Бога быть в слезах.
Зачем? Зачем тебе тот страх
неясных очертаний дня?
Зачем тебе скажи, любя
от счастья сердце закрывать
и рвать его, на части рвать?

Сегодня розы на столе
заменит грусть. И лишь во сне
ты снова в звёздный сад войдёшь.
Во сне лишь веру обретёшь
в саму себя... Прощай, прощай...
Как это больно пить печаль.
Как это глупо бить плетьми
себя за радость той любви.

Грустишь. Лишь блёклая луна
сквозь небо звёздное без дна,
в хрустальном мареве дождя
напомнит, что совсем не зря
парила ты. Ведь ты жила...
Цвела черёмуха, цвела!
И был рассвет. И новый день
врывался в ветренную звень.

А за окошком звёздный сад.
И млечный путь ласкает взгляд.
И редкий дождик. И печаль...
Дрожишь. На плечи бросив шаль
себя ли ты винишь иль нет
за этот яркий в сердце след.
Одна. А где-то он - один,
в объятьях грёз, в плену седин.

ПОД ПЛАЧ СВЕЧЕЙ




Опять заплакало свечой
безумие разлуки нашей,
наполнив сердце не тоской,
а болью от тоски уставшей.

И тени...

Тени по стене
скользят немыслимо и жутко,
как будто дело не в тебе
и не во мне,
как будто шутка
судьбы
опять разводит нас
за горизонты отношений.

Как это чуждо...

Прижилась
разлука в мире двух влечений.

Свеча рыданием своим
напоминает о грядущем.
И мы стремительно летим
туда, где заключит удушьем
рутина жизни...

Там - она...

Не ты - другая будет рядом.
И только ночь в объятьях сна
напомнит о любви...

Не надо.

Не надо убивать себя
в тенях мерцающих в рассвете.
Зачем в листве календаря
мы видим боль...

Зачем в секрете
мы держим чувства наши...

Свет...

Холодный свет - то плачут свечи.
То пламя оставляет след
на душах
и собой калечит...

Как это горько...

Стеарин
слезой бездушною стекает.
И что-то близкое двоим
в рассветной дымке
грустью тает.

ПАРАЛЛЕЛИ


Нет причины.
Без смысла вроде бы
суета,
но хочу понять,
отчего в параллелях бродим мы,
не желая их
поломать.

Пифагоровы теоремы
не для нас,
мы уже прошли
радость встречи
и боль потери.

Так зачем нам его штаны?

Параллели.
Кругом параллели.

Геометрия на пути.

Пифагоровы теоремы
в Лобачевские входят сны.

Нет причины...
Безумно правило
равнобедренности сторон.
Вижу снова сомнений марево
в коем мысли бредут в полон.

Я возьму параллельность жизни
в перекрестие наших душ
и сыграю на правил тризне
геометрии павшей туш.

Нет причины.
Без смысла вроде бы
суета,
но хочу понять
отчего в параллелях бродим мы,
не желая их
поломать.

ЗВЁЗДЫ НА ПОГОНАХ



Перекрестие.
Призма.
Распятие тех, кто не с нами.
На погоны звезду?
Нет!
На холмик.
Другого не ждали.
Обелиском надгробным
под залп и заздравные речи...
Не Христос с нами был,
а мираж безразличный
предтечи.

Холод гор - не причина,
не верьте в досужие сплетни.
Если плачет мужчина -
то память плетёт
свои петли.
И щелчком прямо в мозг
убивает последние мысли...
Не спешите его
в перекрестие смерти
зачислить.

Пусть с крестом на плечах.
Пусть под тяжестью гнётся
судьбина.
Его боль, его страх
пропитали собою
седины.
Обелиском надгробным
вплетаются звёзды
в погоны.
И горят ордена -
отдалённого эха
иконы.

Перекрестие.
Призма.
Распятие тех, кто не с нами.
На погоны звезду?
Нет!
На холмик...

Другого не ждали.

ТУМАННОСТЬ


Ах, Мадам, как это всё туманно.
Вы наверно думаете - пьян я.
Вам, быть может, нужно для полёта
знать дорогу к выбранным высотам.
Вашими глазами вижу мир.
Нет, увы, я вовсе не кумир
женщин... Мне из этой круговерти
только Вы милее всех на свете.

Не спешите видеть в этих лунных,
в этих призрачных лучах теней скольжение.
Я, Мадам, не против обоюдных
наших грёз... Я против отторжения.
Да, Мадам, я против отторжения.
Дождь ли виноват, что Вы в слезах?
Или может поворот течения
видится Вам в скомканных словах?

Я, Мадам, гадая на судьбу
рвал беспечность девственной ромашки.
Поклонялся солнцу. Ерунду
плёл в стихах, разбрызгивая краски.
Краски неподвластные туману.
Ах, Мадам, ужели я устану
повторять "Люблю" паря в дурмане
нежных чувств... Зачем нам эти грани
коими наполнены слова...
Я от Вас, как прежде без ума.

Не тревожьте чувственное сердце.
Разумом не будешь окрылён.
Сердце ведь не флюгер и вертеться
ему претит в разности сторон.
Ах, Мадам, как это всё туманно.-
Лунный свет... Скольжение теней...
Вы наверно думаете - пьян я
в этой безнадёге серых дней.

Мой корабль, как и прежде бродит,
бороздит океаны звёзд.
Только вот не луна там всходит,
а, как-будто немой вопрос.

Словно пепел былых признаний
рвёт с надсадою паруса
и дорогою расставаний
вьётся млечная полоса.

Я ведь так же, как ты мечтаю
о покое души своей...
Говоришь ты не муза? - Знаю.
Муза плачет, а ты сильней.

Надо мною дожди пунктиром.
Отпускаю свою мечту.
Знаешь, претит мне быть сатиром
на чужих простынях пиру.

Бороздит океан созвездий
бесприютный корабль мой.
Только вот он теперь не прежний. -
Он пропитан насквозь тоской.

СОЛНЕЧНЫЙ АНГЕЛ.



А вы, когда-нибудь
встречали ангела?
В его безбрежности
тонули глаз?
А вас, когда-нибудь
любовью ранило?
Любовью смелою,
без лишних фраз.

Я встретил ангела
в обличье женщины.
Печальной повестью
исписан лист.
Как неспокойно всё...
Как переменчивы
и дней скольжение
и снов каприз.

Не птица вольная
цепляясь крыльями
за белоснежные
края небес,
сорвалась с облака...
То ветры сильные.
То неизбежное.
То горький "крест".

Мой ангел солнечный,
с глазами осени,
парит над грешною
над суетой...
Купаясь в солнышке
шьёт небо просинью
мой ангел солнечный
и дорогой.

МНЕ БЫ ВИНА.




Мне бы вина
да креплёного
полный бокал.
Мне бы ЕЁ
да такую,
чтоб сердцем
дрожал.
Мне бы сорвать
поцелуем
внезапный испуг.
И разорвать
этот круг,
этот
замкнутый круг.
Мне бы колени
склонив
прикоснуться к груди.
И отхлебнув
из бокала
отдаться любви.
Стоном низвергнуться
мне бы
в ночной тишине.
И воспарить
к облакам
в бессознании мне.

Мне бы вина,
да креплёного
полный бокал.
Мне бы ЕЁ
ту, которую
так возжелал.
Снова и снова
испытывать
волю свою...
Мне бы бросать
своё Я
к ЕЁ ног алтарю.

БУДЕТ.



В поцелуе горячем
прильну
к твоим "пьяным" губам.
Разорву тишину
прошептав
твоё имя родное.
Никогда я тебя
никому,
никому не отдам.
Разве можно отдать
это счастье
такое святое.

Буду пьяным тобой,
буду пить
и сознанье терять,
наслаждаясь
слиянием тел
в этом шторме безумном.
Я тобою владея
желаю
себя отдавать,
погружаясь
в блаженство любви
под сиянием лунным.

Будет ласковый май
улыбаться
зелёной листвой.
И стучаться в окошко
черёмуха
ветками будет.
Буду я упиваться
прелестной
твоей наготой.
Будешь ты отражаться во мне...
И никто не осудит.

В поцелуе горячем
прильну
к твоим "пьяным" губам.
Разорву тишину
прошептав
твоё имя родное.
Никогда я тебя
никому,
никому не отдам.
Разве можно отдать
это счастье
такое святое.

СТУЧАТ КОЛЁСА ПИ R КВАДРАТОМ.


Стучат колёса
Пи R квадратом.
А мне бы крикнуть,
а мне бы матом
по рельсам врезать
пронзив тревогу.
А мне бы плюнуть
на безнадёгу.

В вагоне тихо.
В вагоне спячка.
Терзаюсь дымом.
"Худеет" пачка.
Смотрю на россыпь
дорожной скуки.
Опять не в месте.
Опять в разлуке.

Стучат колёса
квадратным словом.
Живу не прошлым.
Живу не новым.
Роман дописан,
но ставить точку
мешает память...
Живу в рассрочку.

А мне бы матом
пронзив тревогу
по рельсам врезать
и безнадёгу
разбить о время
вернув обратно
то, что осталось
там

безвозвратно.

***************************

Стучат колёса
Пи R квадратом...........

БЕСШАБАШНОЕ СЧАСТЬЕ.



И уже нет дороги
и уже не свернуть,
твои длинные ноги
не дают мне уснуть.
Твоя грудь так упруга,
что теряю себя...
И на мне не кольчуга.
Не в доспехах же я.

Жар по телу. Безлика
сумасшедшая ночь.
От счастливого крика
тени бросились прочь.
Заискрилось разрядом
напряжение тел...
Мне другую не надо.
Я тебя лишь хотел.

Пью беззвучное эхо,
сладкий слышится стон.
Для кого-то утеха,
для меня обертон.
По животику мило
капля пота скользит...
Не кончается сила
повторяю гамбит.

И на мне не кольчуга.
Не в доспехах же я.
В неглиже твоём - чудо
зарождения дня.
Тени бросились в омут
напряжённости тел...
Бесшабашное счастье -
всех влюблённых удел.

" БУЛГАРИЯ "




МИНУТА МОЛЧАНИЯ


Безумие правит бессмысленным балом.
Распятый Христос в слезах.
И Мать Богородица с ликом усталым
познала внезапный страх.
Неясные тени - то ангелы смерти
кружАт над речной волной.
Взывают в мольбе неосознанной дети
захлёбываясь водой.

"Булгария", будь ты проклята!
Нет крика - лишь шелест шёпота.
Гортанный надрыв безумия
в век полный благоразумия.

И клекотом чаек над миром уставшим
мгновение пронеслось.
В котором не плачь, а сознание страшным
упрёком нам всем далось.

Рыдает спасённая мать...
А дочь...
Её дочь на дне...
Огнём бы тебе пылать,
"Булгария", в страшном сне...

Безумие правит бессмысленным балом.
Христос не сумел спасти.
И Мать Богородица с ликом усталым
не в силах сей крест нести.
КружАт над речною волною не тени,
а души в когтях судьбы...

Минутой молчания будем с теми,
кого не смогли спасти............
............................................
............................................
............................................


В этой стихотворной форме, я хотел донести саму трагедию, а не причину её.
Так как считаю, что политика и разбирательство причин, здесь попросту ни к чему.

Скорбим и помним о величайшей трагедии этого века.

БЕЛЫЙ ТАНЕЦ, СУДАРЫНЯ.


Белый танец, Сударыня,
белый танец.
Посмотрите, как много
одиноких мужчин.
Пригласите кого-нибудь,
зачем Вам скиталец?
Вечный странник зачем Вам?
Вы намаетесь с ним.

Льётся музыкой вечер
пронизанный лёгкой прохладой.
На ромашковом поле
зажглось отраженье зари.
Васильковость небес
разве может казаться преградой...

Только вот на душе
всё тоскуют о чём-то дожди.

Белый танец...
Как грустно...
Как буд-то внезапность испуга
за лишённое счастье
терзает
сжигая огнём.
И холодная вечность...

Седина ли
иль вьюга подруга...

Белый танец, Сударыня.

Пусть крУжится прошлое в нём.

ПИИТ



Опять зарубкой на стакане,
на самой "машкиной" на грани,
там, где оставлен поясок,
не знаю кем, но видит Бог
не даром он оставлен там
и отмеряет двести грамм,
так строго, что не надерёшь
друзей своих и не нальёшь
чуть меньше. Зорок глаз у них,
нальёшь поменьше и слетишь
с высокой должности раздачи,
да с синяком ещё впридачу.
Так вот, на этом пояске,
зарубкой ногтя, не в тоске,
а в кураже паров хмельных
я ставлю точку на ночных,
безумных грёзах... Пью до дна
стакан игристого вина.
И хоть обратный ход дало
вина хмельное тожество,
его с блаженством поглощаю
и маму тут же вспоминаю,
да не свою - чужую мать,
пытаясь пойло затолкать
в желудок порченный селёдкой,
да обработанный той водкой,
что с ацетоном вперемешку
налил в бутыль барыга... Спешка ль,
иль жажда верх взяла - не знаю...
Наивность - так я полагаю!
Ну впрочем дело здесь не в этом.
Ночные грёзы в мной воспетом
сонете,- вот о чём тут я.
Зарубкой ногтя колея
святого чувства притупилась
и муза, где-то, в дымке, скрылась...
Давлюсь "семёрками" в стакане.
Борюсь с портвейном... На татами
такой борьбы не видел с роду.
Не пьянства ради, а в угоду,
какой-то прихоти... Не я,
а кто-то там, внутри меня
лишает воли... Мать твою!
Опять я пойло это пью.
Как воду лью в себя его,
забыв зачем и для чего
рождён на свете человек.
Вам всё смешки, а мне вовек
не видеть музы дорогой.
Да что ж я право! Ой-ёй-ёй!
Какие чувства посетили!
Сентиментален стал, не в стиле ль
Шекспира эти выкрутасы
здесь вывожу? Не мимо ль кассы
промчался в поисках чего-то...

Расфилософствовался что-то.

Мдаааа, многословием замучил
наверно вас. Уже наскучил
мой слоган костноязыкатый.
Ну что ж, засуньте в ухи ваты,
что б не вникать в дурные мысли.
Меня пытались тут зачислить
в враги народа. Так и быть -
не стану никого винить...
Вновь отступление от темы.
Зачем мне эти перемены?
Зачем скачу туда сюда,
как безрассудная блоха?
О музе я хотел сказать.
О музе непрестало лгать.
Она крылатая не станет
терпеть обман и больно ранит
своим уходом... Как обычно
о ней мы говорим прилично.
Коль есть она, то свет в окошко
льёт лучики, сверкает брошкой
на пробке терпкого вина.
Она, признаться всем нужна.
Не для того, что б голосить
и на луну надсадно выть,
стихами мерзость называя,
а для того, что б не зевая
прекрасной рифмою слагать
поэмы... Вот едрёна мать,
какая мысля посетила.
А говорят, что в мысле сила.
За это надо выпить срочно,
хоть тяга к зелью и порочна.
По"машкин" поясок налив,
вкушаю я аперетив.
Блажен кто верует, кто в силе
держать себя во трезвом стиле.
Кто мудрость познаёт не спьяну
и не подвержен кто изъяну
хмельных паров... Ночные грёзы
я удаляю, как занозы...
А муза. Господи, прости.
С похмелья лучше лопать щи.

Как много слов во мне возникло
под возлиянием... Притихла
седая ночь. Бутыль пуста.
Пора бы мне в объятья сна.
Морфея, если поэтично.
В моём сознании лиричном
рождается, не рифма - нет,
к ней я привил иммунитет
совокуплением с хмелящим,
к себе настойчиво манящим,
дурманящим любого кстати,
портвейном... Двигаюсь к кровати
пытаясь скинуть на ходу
и обувь и одежду всю...
Так вот, рождается в сознании
мысля о новом возлиянии.
Какая тут простите муза?
Я до пролива Лаперуза
готов дойти... До Магадана
готов слетать из за стакана
нектара этого... Поэт!
Поэт во мне давненько свет
повыключал везде и в сад
отправил зябнувших зевак,
пусть там послушают сонеты,
пичугам сыплют комплименты.
Они, пичуги, славно так
про всё поют, а здесь антракт
и занавес давно упал...

Короче так - окончен бал!

Зарубкой ногтя колея
святого чувства притупилась
и муза, где-то, в дымке, скрылась...

КРАСКИ



Перестаньте красить небо
в цвет задумчивой хандры.
Я такого полубреда не видал.
Пусть нет беды
в облаках тоскливо-сонных,
в ливнях резанно-кривых...
Перестаньте в мыслях вздорных
выводить на небе штрих
перевёрнутых мгновений
листопадной суеты,
уклоняясь от течений,
спотыкаясь о мосты,
что раскинулись над речкой...
То ли правда, то ли нет...
В двух словах скажу -
не свечкой загорается рассвет.
Так зачем же вы на небе
солнце прячете в туман
и кругами, словно в гневе,
вновь рисуете обман?
Вам бы даль размахом кисти
разукрасить в яркий цвет.
Вам бы видеть норы лисьи
там, где лис впомине нет.
Нарисуйте ожерелье
звёзд алмазных и луну,
а не то я от значенья
этих слёз пойду ко дну
и забьюсь, как рак под камень
на кораллавом на дне,
чтоб не сунули во пламень,
не сожгли б меня в костре
вместе с листьями...
Прощаний я ей Богу не хочу,
потому не умолкаю,
потому и не молчу.
Перестаньте будоражить
непокоем свой покой.
Не спешите, пусть приляжет
хмурый дождь на мостовой.
Пусть по лужам пузырями
скачет он... Не тратьте сил.
Ливни "рваные" в бокале
я давно уже испил.
И хмелел от них
желая выпить горечь,
но один... Пил один их
понимая, что от Вас их отводил.
То ли правда, то ли сказка.
Сам не знаю, что к чему.
Грусть не станет неба краской
если Вы в моём плену.

ПРОСТО ТАК.







Вот какая незадача -
за стеною кто-то плачет.
За окном наоборот
кто-то смехом звонким льёт.
А фонарные столбы
одиночеством горды.
Мне признаться до столбов
дела нет, как до котов,
что мяуканьем своим
без на то больших причин,
рвут на части поэтичность
изгоняя рифм наличность...
Дела нет мне до луны
и до звёзд. Зачем нужны
эти яркие бриллианты,
чуждых мыслей имплантанты,
в небо вставленные кем-то,
для чего-то и зачем-то.
Закурю-ка лучше я
сигарету, пусть она
одурманит никотином
мозг мой. В мире креативном,
в мире полном небылиц,
никотин последний писк...
А за стенкой за стеной
кто-то плачет... Головой
чуть кивнув своим раздумьям
мысли я гоню по ульям.
По пещерам, по берлогам...
Ишь, какие! По дорогам,
вечно бродят, тут и там
собирая всякий хлам.
Отвлекаются от темы
будоража бредом нервы.
Незадача в том, что хрень
лезет в голову весь день.
И рифмую невпопад
снег с жарой. Как листопад
календарные листочки
усыпают стихострочки.
Мне бы выбросить в окно
всё, что было, что прошло.
Мне бы шоры на глаза.
Мне бы лирику до тла
сжечь на медленном огне.
Самому бы мне в костре
инквизиции спалиться
или спиться... Лучше спиться,
чем гореть... Какая блажь
лезет в голову. Мираж
всё и всюду... Интересно,
кто там плачет?... Если честно
то и столб фонарный тот,
в своей гордости - не жлоб,
не ханжа какой-нибудь.
Столб, он, свет несущий. Суть
его нужности проста
и без толстых линз видна.
Вот другое дело - кот,
что вопит... Ударил б в лоб
этому исчадью ада.
Впрочем - нет, его рулада
неспроста. Пущай орёт.
Эх, хвостатый обормот.
Ишь развратник. Кошку... Плачет.
За стеною кто-то плачет...
Закурю опять. Не спится.
Рифма к рифме. Не скупится
муза... Только не со мной
дружбу водит. Стороной
обошла... А мне то что?
Я пишу о мыслях. До
или после. Тут иль там.
Всё едино. По местам,
по порядку разложу,
не для ради куражу,
а для просто просто так.
Вот и занавес.
Антракт...

Сентименты... Дожди... Блюз...


Боже мой! Какая право
сентиментальность.
То ли ветер играет блюз,
то ли дожди
колокольчиками звенят
выбирая тональность.
Серебром украшая мокрым
минувшие дни.

Капля к капельке.
Слёзы неба ли?
Быть не может!
Разве может так плакать небо?
Наоборот!
- Это музыка - блюз осенний.
Он не итожит,
а скорее надежду в будущность
нам несёт.

Сентименты.
Кругом фрагменты,
фрагменты лета.
Хоть и кружит осенний ветер
листвой печаль.
И сжигают,
сжигают люди листву...
При этом
забывая, что листья это
всего лишь шаль.

Блюз осенний.
Блюз мокрых улиц.
Блюз переулков.
Расписные спешат куда-то
грибы зонтов.
Капля к капельке...
Как же весело,
как же гулко
ударяется дождь по лужам
внутри стихов.

ОСЕННЕЕ ВИНО


Засентябрило нас
и лёгкая печаль
дождливой моросью
наполнила бокалы.
Озябла ты, моя хорошая,
но шаль листвы желтеющей
тепло несёт едва ли.

Залистопадило.
Скупое торжество
пришедшей осени
по окнам бьёт дождями.
И пьём с тобою мы
прогорклое вино,
вино настоянное
облаком печали.

Ты у окна. Ты смотришь в даль.
Ты хочешь жить.
Жить птицей вольною -
не в клетке золочёной.
Ты хочешь воздухом дышать.
По небу плыть...
И быть любимою ты хочешь,
и влюблённой...

Залистопадило.
Озябла сентябрём,
моя хорошая,
ранимая богиня.
По капле капельке,
глоточек за глотком,
мы пьём сознание
осеннего разлива.

Твоё - "ЛЮБЛЮ"




А давай листая календарь
сделаем акцент на сентябре.
Именно тогда твоя печаль
отозвалась вечностью во мне.
Именно тогда твоё - "Люблю"
в тишину ворвалось, взорвалось.
А давай беречь свою мечту,
чтобы всё сначала началось.

Помнишь ли, как пели соловьи?
Как нам не хватало тишины?
Мы тогда, несмелые, на ВЫ
осторожно рядом где-то шли.
Мы тогда не думали любить,
просто интересно было нам
капельку за капелькою пить
мир... Читая нежность по слогам.

Мы ещё не знали, что близки
к омуту и смело с головой
бросились в течение реки,
что бурлила силой молодой.
И однажды я не удержав
слов своих воскликнул о любви.
Ты мне не ответила, смолчав.
Лишь глаза заплакали твои.

И кружил нас танец, танец дней.
И листву роняя календарь
явно вырисовывал мне тень,
тень того, кто раньше пил печаль.
Много ли прошло? - Прошло, как дым.
Встреча всё расставив по местам
нас связала счастьем - не простым,
а безумным счастьем данным нам.

Именно тогда твоё - "Люблю"
в тишину ворвалось, взорвалось.
А давай беречь свою мечту,
чтобы всё сначала началось.

КРЕСТЫ








На реке Индигирка, есть полярная станция "Табор"
Там до сих пор река, подмывая берег вымывает гробы.
Местами стоят неизвестные могилки.
Я часто приходил на эти могилки и надолго задумывался о судьбах людей, лежащих в них.


Над могилой (не моей)
крест стоит, да вороны
грай наводят стоном дней
на четыре стОроны.

На четыре сторонЫ
ветры тянут нудное,
словно эти вот кресты
дело (жуть) подсудное.

Разбросало их войной.
Кто лежит под холмиком?
Неизвестный ли герой
смерть нашедший подвигом?

Иль бродяга, что устал
жизнь влачить постылую...
Ах, вы крестики кресты.
Песнь тяну унылую.

Над могилой вороньё,
да ветра холодные.
Нет здесь тропок (Ё, моё!),
и пути - лишь водные.

Лишь кровавостью рассвет.
Лишь ковыль... Забвение...
Сколько этих вот крестов
нам дало наследие.

Как будто сами облака
наполнив ветром белый парус,
спешат покинуть берега
в которых грусть лежать осталась
на свежескошенной траве
с пьянящим ароматом мяты...
Как будто сами облака
считают в чём-то виноватым
меня, желающего пить
взахлёб дурманящее счастье
и о любви не говорить,
а отдаваться бурной страсти
теряя времени контроль,
забыв о том, что в мире грешном
за счастьем наступает боль,
разлуки боль в своём поспешном
стремлении свернуть на нет
панно из россыпей желаний...
Как будто сами облака винят
за смелость тех признаний.
Винят за робкое - "прости".
За взгляд последний полный скорби.
И только грусть себя найти
смогла упав слезой под ноги.

Спешат куда-то облака
наполнив ветром белый парус.
И оставляют берега
в которых грусть лежать осталась.

СТ. ЛЕЙТЕНАНТ ИГОРЬ КОЛОДИЙ (посвящается)


Вчера, через много лет, нашёл своего однополчанина.
Он мне рассказал о человеке, который был моим командиром.
Человеке сильном и несгибаемом. Он погиб.

СТ. ЛЕЙТЕНАНТ ИГОРЬ КОЛОДИЙ ПОГИБ В БАКУ В 1990 ГОДУ ОТ ПУЛИ СНАЙПЕРА.

ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ....


Налей нам, бармен, три по двести.
Налей не скупясь.
Сегодня мы пьём за того,
кто остался в Баку.
Он видимо так и не понял
откуда взялась,
та пуля решившая всё
и упал на броню.

Налей нам, бармен,
не смотри, что не радует хмель.
Солдаты вчерашние,-
мы поминаем войну.
Мы знаем о смерти,
мы знаем о боли потерь.
Но вот почему эта пуля
досталась ему?...

Не звёздами выстлан был путь.
Лейтенант молодой
упав на броню
не успел даже слова сказать.
Фуражка пробитая пулей
венчая собой
конец его жизни
осталась у танка лежать.

Налей нам, бармен, три по двести.
Пусть будет, как есть.
Мы пьём не пьянея.
Мы пьём за того, кто в Баку...
И если, бармен, тебе близко
понятие честь,
то ты с нами выпьешь
отбросив свою суету.

МОЛЮСЬ.

Помоги ЕЙ, Господи, помоги.
Не терзай ЕЁ,
Владыка наш,
молю тебя.

Да воздай ты мне за все за грехи.
За неверие моё воздай.
Не путая
судьбы наши...

Она - дочь твоя.
Она - любящая дочь твоя,
Господи.

Всё смогу я.
Сумею всё перенести.
Только дай ЕЙ,
молю тебя,
дай ЕЙ счастья.

Не терзай ЕЁ,
Господи...

Разве может быть женщина
с такой ранимой душой,
с таким чутким сердцем
тобою брошена?
Это я, услышь меня,
это я плохой.
А ОНА состоит
из всего хорошего.

Помоги ЕЙ, Господи, помоги.
Не терзай ЕЁ,
Владыка наш,
молю тебя.

МОЖЕТ СКРАСИМ ОДИНОЧЕСТВО.

Может скрасим одиночество?
Выпьем пива просто так.
Мне сегодня очень хочется
разгуляться на пятак.

Каблучки стучат подковками
по булыжной мостовой...
Из сирени мокрой сотканы
небеса над головой...

Робким дождичком бессонница
цедит хмель в пивной бокал,
приглашая перестроиться
на лирический вокал.

Выпьем пива и забудемся -
отречёмся от забот
в коих бабочками крутимся,
день за днём - из года в год.

Поцелуями горячими
заскользим на острие..,
став на время новобрачными,
разметавшись в неглиже.

Мне сегодня очень хочется
разгуляться на пятак.
Может скрасим одиночество?
Выпьем пива просто так.

МОНОЛОГ НА ГРАНЕ БЕЗУМИЯ

Мне и чёрт не брат
и не ангел сват,
может падаю, может сплю.

Кто блажен - тот свят,
кто не верит - в ад.
Но не плыть уже кораблю.

**************************************

Паруса изодраны в клочья,
нет пристанища, всюду шторм.
Но, как прежде на вахте кормчий,
смелый парень, пока живой.

Где тут выход? Грохочут волны.
Треск обшивки, как плачь души.
Я вчера ещё верой полный,
говорил себе - не спеши...

Не спеши...

Разбиваюсь в щепки,
кораблём в океане холода.
Ах, какой этот ветер цепкий,
рвёт на части сильнее ворога.

Мне бы кануть на дно,
но выжил.
Мне бы плюнуть на всё,
но страх,
неуклюжим котёнком лижет,
сердце рваное
в грубых швах.

Замираю на гране безумия.
За спиною маячит тень.
В эту ночь я не ждал полнолуния,
в эту ночь я искал метель...

Кормчий прав в своей вольной думе,
- лучше шторм, чем ненужность полная.
Только вот почему-то в сумме
остаётся любви производная.

И кричу я на весь океан:
- Не терзай меня, дай погибнуть!
Но туман за бортом, туман,
липкий страх и желание сгинуть...

********************************

Мне и чёрт не брат
и не ангел сват,
может падаю, может сплю.

Кто блажен - тот свят,
кто не верит - в ад.
Но не плыть уже кораблю.

ШУТОЧНАЯ ПЕСЕНКА О ЛЮБВИ.

То ли ты в зеркальном отражении,
то ли я опять увидел сон -
мы в лучах купаемся -
течением
неподвластном разуму плывём.

Обнажённость - грань любвижелания,
между "Ну не надо" и "Хочу".
Я к тебе, родная, с обожанием
через призму времени лечу.

Я тебя настигну в том течении.
Зацелую до...
И даже там.
Припаду в настойчивом стремлении
к обнажённым полностью ногам.

Проведу ладошкой по...
Смущаешся,
прячась в тень зеркальных берегов.
В общем-то напрасно так стараешся,
я и в зеркалах совсем не плох.

Закружила голову, красивая.
В омут я с тобою с головой.
Зацелую всю, моя строптивая.
Зацелую до...
И ой, ой, ой.

То ли ты в зеркальном отражении,
то ли я опять увидел сон -
мы в лучах купаемся -
течением
неподвластном разуму плывём.

КАК СТАТЬ НЕНУЖНЫМ.

Я расскажу вам, как стать ненужным.
Всего то надо - закрыть свой дом.
Зашторить окна. На завтрак ужин
съесть свой последний и босиком
пройтись по полу снимая тяжесть
досужих сплетен больных умов.
А там и вечность на плечи ляжет,
возьмёт в объятия без лишних слов.
И те, кто раньше был вроде рядом,
был вроде близко - не помянут.
Для них изгой ты - не шёл со стадом.
Таких не любят. Таких не ждут.
Лишь только где-то такой же точно
отшельник скажет - "Знаком сюжет."
И так же точно - на завтрак ужин.
И так же точно потушит свет.

ОБОЮДНОЕ В ОБОЮДНОМ

Если это не возрождение,
а желание рожать детей,
то из сердца гони сомнения,
пей желания, смело пей.
Моя осень не золотая -
сединой отливают дни.
Посмотри, не воронья ль стая
надо мною пошла в круги?
Ветер времени... Что за диво?
То ли радость, а то ли бред.
Ты явилась ко мне, сместила
грань ползущую в мире бед.
О любви не кричу. Не нужно
уповать на ноктюрн небес.
Обоюдное в обоюдном,
остальное всё - интерес.
В твоё сердце закрыта дверца.
Может странно, а может нет
и ко мне не приходят греться,
потому что в нём жара нет.
Не терзайся в своих сомнениях,
пей желания, смело пей.
Мы плывём с тобой не в течениях,
а в стремлениях стать родней.
Грабли жизни - итог горений.
Так зачем нам чужая роль?
В откровенностях откровений
очень часто я слышу боль.

ЛЕТНЯЯ ЗИМА

Мне бы ночку да такую,
чтобы пухом тополей
занесло вокруг седую
прозу этих тусклых дней.
Чтобы ты взглянув в окошко
вдруг подумала - "Зима"...
И озябшею ладошкой
по плечу мне провела.

Ночку мне бы да такую,
чтобы с пухом тополей
на черёмуху густую
вдруг обрушилась метель.
Чтобы ты взглянув в окошко,
попросила:-"Обогрей"...
И нырнула юркой кошкой,
в нашу тёплую постель.

ЛЮБУЮСЬ...

Наваждение?
Может быть...
Но влекомый каким-то бесом,
потянув за сознанья нить,
рву её...
С интересом
слышу треск -
это рухнул мир.
Мир устойчивый и знакомый.
Мир в котором хватало сил
не задумываться об искомой.

Утро.
Может быть всё же сон
мне приснился...
Рябина рдеет
за распахнутым за окном
и при виде её робеет
сердце
призванное любить,
расскалённое до пожара.
Как же всё-таки сладко пить
это счастье,
что спит устало,
прижимаясь ко мне щекой
и по детски сопя.
Любуюсь...

Мир, что рухнул,-
тот мир - не мой.-
Без огня он.
Зачем впустую
выводить на скрижалях дней
нежность ставшую чем-то пошлым.
Чем-то вроде пустых затей...
Рву в сознании связи с прошлым.

И любуюсь...

СЛЁЗЫ СЛЕПОГО ДОЖДЯ

Ветер.
Переменчивый ветер.
Бьют дожди слепые в лицо.
Ангел мой, как лик твой был светел,
как его теперь занесло
облачностью горькой утраты.

Плачет небо...

Плачет душа...

Виноваты мы, виноваты
в том, что забываем
спеша
улететь, вспорхнув быстрокрылой
птицею,
о нашем гнезде.
Журавлём ли став
иль синицею
вьём своё гнездо...

В парандже
чёрной грусти ночь смотрит в окна.
Как мне успокоить тебя?

Ангел мой, промокла,
промокла
ты от слёз слепого дождя.

НЕ ПАДАЙТЕ ДУХОМ!

Не падайте духом...
А я и не падал.
Крепился, как мог
да в сторонке стоял,
пока эти ноги
с роскошнейшим задом,
какой-то рабочий
кувалдой ломал.

******************

" Не падайте духом,
поручик Голицын..."
- Неслось в голове
быстроногим конём,
пока мне начальник
показывал в лицах,
как он меня "хочет"
и ночью, и днём.

*******************

"Не падайте духом", -
кричал с перепугу,
какой-то нетрезвый слегка
мужичок.
Он выпить хотел,
дал на выпивку другу,
а друг его "счастье"
разбил о порог.

*******************

Не падайте духом!
Политика строго
следит за событием
за рубежом.
Быть может вам мало?
Но будет и много,
когда вас поставит
сей кризис
"Ежом".

*******************

НЕ ПАДАЙТЕ ДУХОМ!

ХОЧУ

Хочу в открытое пространство.
Хочу бессовестно парить
над миром...
И в ответ на хамство
хочу таким же хамом быть.
Хочу дерзить...
Моё ли право
быть бессловесною овцой,
когда приличием вдруг стало
не потревожить свой покой.

СКОЛЬКО БЫЛО...

Сколько пройдено дорог.
Сколько было всякого.
И рябиновый восход
в небе тёмно-матовом.
И закаты при грозе
с ливнями да молнией.
И полёт к ночной звезде
об руку с безмолвием.

Сколько выпито "вина"
в пору полнолуния,
когда было не до сна
от любвибезумия.
Когда губы словно хмель.
Когда нет стыдливости.
Сколько было на постель
пролито невинности.

Эх, гитарная струна,
заводи протяжную.
Перебором рвись душа.
Я сегодня праздную.
Искромётная любовь
разожгла пожарище.
Эх, ниведомая новь
лезет в сотоварищи.

Сколько было узелков
на моей на памяти.
Недосказанности слов,
коими так раните.
Сколько было по чуть-чуть.
Сколько к завершению.
Мне бы только не вспугнуть,
правя по течению.

Сколько было неглиже.
Сколько недоступности.
И святыня в парандже.
И венец распутности.
Сколько было ерунды
в наших отношениях,
с переходами на Вы,
с болью в откровениях.

Эх, гитарная струна,
разорви бессилие.
Врежь по сердцу, да сполна.-
Разгоняй уныние.
Беспричинен цепкий страх.
Беспричинна паника.
Просто это крыльев взмах
за плечами странника.

СНЕГ ПРОШЛОГОДНИЙ.

Снег прошлогодний падая искрится.
Морозный блюз играют снегири.
Парю в мечтах, а хочется разбиться
об эту твердь декабрьской земли.

И снова дым табачный поглощая
смотрю в окно в заоблачную даль.
Как трудно жить себя не понимая
и пить вина горчащую печаль.

Наверно мы чего-то растеряли.
Наверно мы чего-то не смогли.
А может быть нам просто помешали,
раз мы любовь свою не сберегли.

И канув в лету солнечное лето
забилось в угол словно бы боясь
себя раскрыть и заблудилась где-то
в снегах безбрежных чувственная страсть.

Мне этот снег напомнил о минувшем
иглой морозной сердце проколов.
А я хочу, велением ли щучьим,
вернуть покой заснеженности снов.

Вернуть тебя... Увы, напрасно бьётся
в стекло снежинка белым мотыльком.
Как говорят, где тонко - там и рвётся.
Так и она - не справится с теплом.

Страницы дней исписанные нами
легли предтечей глупой пустоты
в которой мы вчерашними снегами
себя самих по пояс занесли.

Снег прошлогодний падая искрится.
Морозный блюз играют снегири.
Парю в мечтах, а хочется разбиться
об эту твердь декабрьской земли.

ПОТЕРЯННАЯ ЛЮБОВЬ.

Как то так получилось,
что люди любовь потеряли.
И забыли о ней,
и пропажу свою не искали.
Обходили дороги
ведущие к новым разлукам.
Отреклись от всего,
что вело их сознание к мукам.

И осталась любовь
в одиночестве синего моря,
о своём откровенном
с ветрами стихийными споря.
И не верила,
что позабыли её и не знала,
что ненужною, вдруг,
для людей её искренность стала.

А на море на синем
то штиль - то волна за волною.
Словно души людские оно,
словно споры с судьбою.
То зажжётся маяк одиночества,
где-то в тумане,
то мираж отношений
прольётся над морем дождями.

Замирала любовь
наблюдая за этой картиной.
И рвалась она вдаль,
и на крыльях неслась над пучиной.
И кружила она над огнём маяка
и старалась
воедино связать две судьбы,
но мешала усталость...

Опустилась любовь на колени,
кричала от боли.
И стонала она и звала,
но лишь синее море
прошептало ей тихо:
- Уймись, наконец, ты устала...
Да пугливая чайка
о чём-то своём прокричала.

Сколько кануло в лету течений.
Одна за одную
гасли звёзды зажжённые новой,
казалось, мечтою.
Вроде - вот оно счастье,
так близко,
но вновь ошибаясь
в бездну падали люди
о лёд пустоты разбиваясь.

А любовь позабытая
с морем вела разговоры.
И смотрела на мир
взором скорби
устало-безмолвным.
Потеряли её и забыли
влюблённость лелея.
И стонала любовь
о себе о самой сожалея.

МАНЕРНОСТЬ.

Мадам, скажите почему
с себя сорвав былую нежность,
её Вы топчете? К чему
Вам эта чуждая манерность,
которой претить стал союз
двух новых звёзд взошедших в небе.
Не Вами ли был сыгран блюз
любви взрастившей в нас побеги
святого чувства? Ах, Мадам,
как горько пить настой полыни
взамен нектара, что к ногам
Вы одиночества пролили,
ввергая в пустоту мой мир
мерцающий неясным светом,
страшась греха и иже с ним
боясь быть жалкою при этом.
Зачем, скажите мне тепло
слепого солнца? Постоянство,
увы, Мадам, не ремесло
и не намёк на плен и рабство.
Бездонна глубина любви,
но только тот осилить может
её глубины, кто на дни
не станет прихоть свою множить
и не обиду затаив
забьётся в угол, а воскреснув
поймёт, что только тем и жив.
Что боль он принесёт исчезнув.
Зачем Вы так? С плеча рубить
удел не Ваш. Не в том ли дело,
что Вы устали? Может быть
иссякла в Вас былая вера
и остриём осколков льда
рутины дней однообразных,
Вы покалечили себя,
в трясине бытности погрязнув.
Мадам, я Вас боготворил.
Я упивался Вами, бредил.
Я был так счастлив, что не жил,
а в небесах парил и в меди
играли ангелы нам туш
крылами прикасаясь к душам...
И Вы мне вторили... Зачем?
Зачем, скажите, всё мы рушим
теперь, когда за много лет
был создан храм - любви обитель,
на том песке, где Вами след
оставлен был и исцелитель
рябины цвет пылал костром
вселяя в зарево рассвета
надежду пить тот сладкий ром
любви и не искать ответа
на недосказанность, на боль
в которой ныне пребываю.
Мадам, я стал бы Вашим сном,
но сниться вовсе не желаю.
Скажите мне, Мадам, зачем
сорвав с себя былую нежность
её Вы топчете? К чему
Вам эта чуждая манерность?

СТРАННИК.

Я любовь обвинять не стану,
в преломлении призмы слов
то ли с горя, а то ли спьяну
наломал слишком много дров.

Был я ветром - стезя такая.
Но не ветренным всё же был.
Пил росу и в начале мая
по росе босиком бродил.

Ах, зачем мне хмельные губы.
Ах, к чему я опять своё.
До абсурдности мы абсурдны
расточая любви вино.

Замираю от чувств от нежных,
сколько всё же во мне всего.
То я ветер в мирах безбрежных,
то мираж бесконечных - "но"...

Из огня да опять в полымя.
Странник брошенный на авось,
по дорогам бреду не видя,
как рябины ломают гроздь

Чьи-то руки... Какое дело
мне до этого до всего.
Странник я, занесённый белым
снегом прошлого ничего.

Я любовь обвинять не стану.
От усталости не спасёт
и ни то, что болтаю спьяну,
и ни тихий, спокойный брод.